Лиза Батиашвили — "City Lights" Дирижёр — Николоз Рачвели Симфонический оркестр Берлинского радио Государственный симфонический оркестр Грузии
Вряд ли этот смысл закладывался на этапе продумывания альбома «City Lights» Лизы Батиашвили, но в июне 2020 года эта пластинка звучит особенно пронзительно. Дело в том, что одиннадцать записанных на ней треков — это посвящения одиннадцати городам, особенно милых сердцу скрипачки: здесь и Тбилиси, откуда она родом, и Париж, и Хельсинки, и Вена, и Мюнхен, и Нью-Йорк, и Берлин, и Лондон. Ни в одном из этих городов во время пандемии и остановки международного авиасообщения нам побывать не суждено — остаётся довольствоваться их музыкальными портретами, сентиментально перебирая фотографии из старых путешествий.
Сентиментальность — одна из ключевых категорий этой музыки: неслучайно в финале третьего по счету трека, «Paris Violon» Мишеля Леграна, в музыкальную ткань вплетён характерный виниловый «песочек», похрустывание старой пластинки. Батиашвили и её основной творческий партнёр в записи «City Lights», дирижёр и аранжировщик Николоз Рачвели, несмотря на многообещающий географический — и, следовательно, жанровый и стилистический — разброс исполняемых сочинений, заинтересованы не в этнографических штудиях и не в раскрытии, скажем, каких-то музыкальных тайн мировых столиц, а только и единственно в том, чтобы вызвать у нас колкое, щемящее чувство ностальгии. Поэтому Париж здесь, разумеется, леграновский, как в старом добром французском кино; поэтому за Буэнос-Айрес отвечает — догадайтесь с одного раза — Астор Пьяццола; поэтому Вена проиллюстрирована — а вот тут маленькая фига в кармане: не вальсом, а одним из торжественных «галопов» Иоганна Штрауса-старшего. С Хельсинки же и Бухарестом авторы в конечном счёте остановились на народных мелодиях (или псевдонародных — у румынского «Жаворонка» есть автор, композитор второй половины XIX века Ангелуш Динику). Это музыка из прошлого и про прошлое, в ней изображены не столько сами города — торжественная Вена, бурный, напряжённый Нью-Йорк или изысканный Париж, — сколько наши воспоминания о них.
Всё это хорошо рифмуется с второй концептуальной аркой альбома — чаплиновской. В заголовке «City Lights» с ходу узнаётся название классического фильма «Огни большого города», а стартует пластинка с попурри из киномузыки Чарли Чаплина. Великий немой — не только актёр, режиссёр, но и композитор подавляющего большинства своих фильмов — был непревзойдённым мастером сентиментальных оркестровых партитур, отчего, к слову, нередко оказывался не понят современниками: «[Мне была нужна] изящная, романтическая музыка, которая контрастировала бы с образом бродяги и придавала бы комедиями эмоциональную глубину, — писал он в автобиографии. — Аранжировщики никак не могли этого понять. Они считали, что и музыке тоже следует быть смешной. А я пытался объяснить им, что музыка должна не конкурировать со мной, а служить в фильме контрапунктом изящества и обаяния, выражать чувство».
Лиза Батиашвили тоже «выражает чувство». Несмотря на богатые аранжировки альбома «City Lights», ни на мгновение не остаётся сомнений, кто тут главный: в чаплиновской теме слепой цветочницы её скрипка плачет горькими слезами, в «Жаворонке» — пускается в исступлённый цыганский пляс. Особенно выразительны контрасты финального номера, вариаций на темы Гии Канчели — сумрачные пассажи в низком регистре взрываются атональными кластерами, а виртуозный струнно-смычковый экшн через мгновенье оборачивается еле слышным дроуном. Если иные фрагменты пластинки порой портит некоторая открыточность, то это — бесспорная удача, и в грузинском пении в финале, вновь сопровождаемом треском запиленного винила, в кои-то веки нет никакой кинематографической условности: слушаешь — и в самом деле переносишься в Тбилиси, в этот сложный, многослойный и прекрасный город, увиденный не второпях на бегу, через объектив туристического фотоаппарата, а прожитый, пропущенный через себя.
И второе яркое попадание — редкий в альбоме трек, в котором скрипка Лизы Батиашвили как будто бы отходит на второй план (но при этом блестяще работает «на подхвате»). Происходит это по уважительной причине — ведь здесь, в композиции «No Better Magic», единственный раз в «City Lights» звучит человеческий голос: соавтором произведения, посвящённого Лондону, выступила соотечественница Батиашвили, певица Кэти Мелуа, и она же здесь у микрофона. Песня — по-чаплиновски старомодная софт-джазовая баллада — не затерялась бы на любом из её сольников, а обезоруживающе простая, спокойная подача Мелуа выгодно контрастирует с пафосом инструментальных оркестровых эпизодов.
Для Батиашвили всё это, кажется, долгожданный — и весьма успешный — опыт кроссовера. Её предыдущие релизы на Deutsche Grammophon — сплошь академическая классика: Брамс, Шуман, Чайковский, Сибелиус, Прокофьев. В 2019-м скрипачка впервые совершила выход из плоскости: выступила в качестве солистки в записи современной партитуры Илана Эшкери к фильму Рэйфа Файнса «Белый ворон» о Рудольфе Нурееве. «City Lights» — продолжение истории: пёстрый, лёгкий и свободный альбом, которому в силу этих самых качеств хочется простить и предсказуемость в выборе некоторых музыкальных отрывков, и чрезмерно активное, настойчивое дёрганье слушательских душевных струн. Сейчас им это даже полезно — а то, чего доброго, заржавеют на карантине и самоизоляции.