Объявление результатов Конкурса Чайковского в 2011 году заставило сердобольных меломанов горестно вздыхать. Внушительный раздел в буклете, сообщавший о беспрецедентном количестве концертов для новоиспеченного обладателя Гран-при, 20-летнего Даниила Трифонова, сулил юному артисту, как тогда казалось, скорое нервное истощение, неминуемое выгорание и серьезные проблемы со здоровьем. Опасения оказались напрасными: с тяготами гастрольной жизни Даниил успешно справился (по его собственному признанию, сохранять форму и эмоциональное равновесие ему помогают занятия йогой и медитативными практиками). Произошло же в итоге именно то, ради чего и затеваются конкурсы — появилась новая звезда, в равной мере обожаемая и публикой, и самыми влиятельными силами современной академической индустрии: Валерием Гергиевым, Мартином Энгстрёмом, звукозаписывающей компанией Deutsche Grammophon, предложившей Трифонову эксклюзивный контракт. эксклюзивный контракт.
Слушать альбом в Apple
К 25 годам музыкант обзавелся всеми видимыми атрибутами успеха: стал номинантом на премию «Грэмми» и обладателем титула «Артист года» журнала Gramophone, сыграл сольные концерты на ведущих сценах; о нем сняли фильм. Очередную вершину обозначил новый студийный двойной альбом Transcendental, выпущенный Deutsche Grammophon в октябре 2016 года.
Снискавший восторженные отзывы и возглавивший экспертные рейтинги The Guardian и The New York Times, этот альбом, скорее всего, получит еще не одну награду. Но если отвлечься от медийного бума, то станет очевидно, что это, прежде всего, этапная работа для самого исполнителя. Выбор всех концертных этюдов Листа во главе с «Этюдами высшего исполнительского мастерства» не связан ни с конкурсными достижениями (как некогда запись диска Шопена после получения бронзы на Международном конкурсе Шопена в Варшаве), ни с сольными выступлениями (как сольный диск «Концерт в Карнеги-холле»). Это самостоятельный проект, родившийся, как кажется, из желания бросить вызов самому себе, выйти за рамки сформировавшегося и ставшего привычно-уютным вектора творческого существования. Жажда трансцедентального (то есть буквально «выводящего за пределы») опыта поставила и новые грандиозные задачи, к решению которых пианист подошел серьезно и вдумчиво.
Основные силы ожидаемо были брошены на «Трансцендентные этюды» (первый диск), свое видение которых Трифонов подробно излагает в буклете диска. Весь цикл — это путешествие героя («Давайте считать, что это Лист», — предлагает исполнитель). Каждый этюд-поэма — определенный этап его духовной эволюции, проходящей путь от бурлящей энергии юности (№ 1), через более сложные драматические состояния в «Героике» и «Мазепе» и достигающей кульминации в «Дикой охоте» (№ 8). «Это поворотная точка цикла, — поясняет пианист, — после нее повествование переходит от состояния ностальгической тоски в «Воспоминании» к созерцательной развязке («meditative denouement») «Метели».
Скрупулезно следуя очерченной сюжетной канве, пианист всецело концентрируется на воплощении программного содержания, попутно радуя чистотой и легкостью выполнения технических приемов — мощными октавными пассажами, упругими каскадами двойных нот, тремоло. Виртуозность и природный вкус с успехом маскируют рассудочность подхода — героико-драматические коллизии скорее тщательно изображаются, чем проживаются. Уходя в сферу внутренних состояний (последние четыре этюда), пианист возвращается к органичной для себя романтично-поэтической стихии, обретающей здесь особенно изломанные, хрупкие и нестабильные формы. С этого момента ощущаешь своеобразную магию этого исполнения — необыкновенно красивого, богатого оттенками и в то же время бестелесного и отстраненного даже в самом отчаянном всплеске страдания (что бы ни означала «созерцательная развязка» в «Метели», но это точно не смерть героя; возможно, герой Трифонова сумел отрешиться от мира при помощи медитации?).
Но это еще не конец истории — на втором диске собраны остальные концертные этюды Листа. Как и в случае с «Трансцендентными этюдами» исполнитель предлагает слушателю подсказки: в «Шуме леса» и «Хороводе гномов» отсылает к визуальным образам Каспара Давида Фридриха, Три концертных этюда S. 144 характеризует как «арии» и своего рода трибьют композитора Италии, родине оперы, «Большим этюдам по Паганини» предпосылает краткий анализ. Но комментарии здесь излишни. Второй диск можно просто слушать и получать удовольствие от живой, насыщенной и виртуозной игры, зримо воссоздающей романтические пейзажи, мир волшебных эльфов и загадочно шелестящей листвы, бурный блеск карнавальной жизни etc.
Тонкая звукопись, множество градаций динамики, дар умиротворенного лирического созерцания и внушительный размах листовских кульминаций «во весь рояль» — поневоле вспомнишь растиражированные слова о Трифонове Марты Аргерих: «В его игре есть абсолютно все, и даже больше...»
То, что на первый взгляд в записи всех этюдов Листа кажется следованием модному тренду (исполнение всех симфоний или всех концертов одного композитора за один прием — то, чем в последние годы радует поклонников Валерий Гергиев, в том числе и при участии Трифонова), оказывается в данном случае драматургически продуманным ходом. Выпусти Даниил только один диск — первый или второй — впечатление было бы неполным. Оба диска под одной обложкой — доказательство свершившегося факта: многообещающий молодой артист ушел в прошлое, появился художник с собственным мировоззрением и сложившейся картиной мира, воплощаемыми в музыке стопроцентно точно. О чем уверенно и заявляет миру, предъявляя этот альбом.
Тот факт, что в этом мире нет переворачивающих душу трагедий и леденящей бездны страстей (маэстро Родриго де Суза из знаменитого телешоу «Моцарт в джунглях», наверное, посоветовал бы пианисту «играть с кровью»), сути дела не меняет. Да и не спорят о вкусах. Взявшись за этюды Листа, Даниил Трифонов превзошел свои прошлые достижения, и в этом смысле оправдал «трансцендентный» статус альбома. Стремление покинуть зону комфорта ценнее в случае, если художник — интроверт, к тому же уже снискавший всеобщее одобрение. В прошлом опытный конкурсный боец, Даниил Трифонов жаждет развития и ищет новые пути, бескомпромиссно выбирая для первого похода самую высокую вершину. И покоряет ее — так или иначе, а победителей судить не принято. Их принято награждать — хоть той же «Грэмми».