«Belle époque» – очередная пластинка в обширной дискографии британского скрипача Дэниэла Хоупа, сделанная в сопровождении Цюрихского камерного оркестра, который он возглавляет с 2016 г. Воспитанник Иегуди Менухина и ученик Захара Брона, Хоуп стал последним скрипачом в прославленном фортепианном трио Beaux Arts; его уход из ансамбля послужил завершению полувековой истории коллектива. Репертуарные интересы Хоупа обширны и неординарны, а большинство пластинок представляют собой концепт-альбомы, где за программой стоит кураторское высказывание – будь то оммаж композиторам-узникам лагеря Терезиенштадт, замысловатый мультижанровый проект на тему «Времён года» с экологической подоплёкой, или посвящения значимым для Хоупа музыкальным персонам – таким как Иегуди Менухин, в чьём доме он вырос (мать Хоупа была секретарём Менухина на протяжении 24 лет), или легендарный Йожеф Йоахим, святой покровитель всей европейской скрипичной школы.
Слушать альбом в Apple
Черта Хоупа, возможно, унаследованная им от Менухина – отсутствие стилистического ханжества: в своих проектах он понемногу экспериментирует и с так называемой неоклассикой – коммерческой разновидностью минимализма, и с джазом, и с музыкой старого голливудского кино, не переставая при этом играть и записывать Моцарта и Баха. Его эксперименты освежающе занимательны, сделаны со вкусом и при этом несложны для слушателя – те опусы, которые могли бы показаться музыкальному потребителю слишком новыми или слишком сложными, оказываются частью сюжета, в который превращена пластинка, и слушаются легко.
«Belle époque» – превосходный тому пример. Это обширный двойной альбом-панорама, который невнимательный слушатель воспримет как лёгкую музыку, дотошный – как эрудитскую коллекцию извлеченных из Леты мелочей вековой давности; сентиментальный – как ворох щемящих звуковых фотографий прекрасной эпохи: пышноусые франты в костюмах-тройках, рукава leg o`mutton, матроски и белые банты. Несущими стенами программы являются два четырёхчастных цикла, представленные в ней целиком: это знаменитый концерт для скрипки, фортепиано и квартета Эрнеста Шоссона ор.21 (в переложении для солистов с камерным оркестром) и 4 пьесы для скрипки и фортепиано ор.7 Антона Веберна: первый – многоречивое гедонистическое пиршество начала 1890-х, второй – четыре звуковых афоризма 1910-х, где музыкальная материя словно процежена, выпарена и заключена в герметичные части-ампулы.
Разящий контраст между этими языками (больший, пожалуй, чем можно представить в пределах двух десятилетий в любой другой момент музыкальной истории) – свидетельство уникального стилистического многообразия «прекрасной эпохи». На маленькой, в несколько десятилетий, исторической площадке между веками пересеклись стареющий романтизм с его мегаломанией и эмоциональными качелями, необременительная салонная музыка, историзм, фантазирующий об архаике, импрессионисты с их культом самодовлеющей красоты, декадентствующий модерн и жадное экспериментаторство, ещё не знающее о том, что только ему предстоит пережить войну. Слушая «Belle époque», где эти языки мастерски сопоставлены, невольно задумываешься и о том, каким болезненным и ранящим был выход из мира скрипичных пьес Габриэля Форе («Morceau de lecture», 1903) на территорию непонятной и неизбежной новизны.
Прелестно, что тот, кому предстояло стать её главным апостолом – Арнольд Шёнберг – представлен в альбоме двумя опусами 1890-х годов, написанными за несколько лет до знаменитого секстета «Просветлённая ночь». Чудный десертный «Ноктюрн для арфы и струнных» и «Пьеса в ре миноре», созданные рукой вдохновенного дилетанта, не просто никак не грозят тональности, но полностью принадлежат сфере приятных венских утех. Они сыграны Хоупом с тем же теплом и обаянием, что и светский сувенир par excellence – вальс «Муки любви» Крейслера, располагающийся по соседству.
В веренице героев belle époque появляется музыкальный наставник Шёнберга – Александр фон Цемлинский (на диске представлена лучезарная 1 часть его скрипичной Серенады); англичане – Эдвард Элгар и Фрэнк Бридж – с маленькими пьесами, одна из которых – «Русский вальс» Бриджа – неожиданно перекликается с «Романсом» op.6 20-летнего Рахманинова. Мелькают хорошо известные нам персонажи фортепианных прелюдий Дебюсси а авторских версиях для скрипки; шубертианские песни молодого Альбана Берга в скрипичных переложениях, Рейнальдо Ан и его псевдоисторческий пастиш «À Chloris», пьеса, выстроенная на басе из баховской арии.
Две гурманские мелочи, добавленные Хоупом в программу – пьески Шарля Кёхлина для экзотического «брамсовского» состава из фортепиано, скрипки и валторны, и «Колыбельная» Павла Юона (брата художника) – русско-швейцарского композитора и скрипача, одногодка Скрябина, Дягилева и Воана-Уильямса, который учился в Московской консерватории у Танеева и Аренского, уехал от революции и умер у берегов Леманского озера в 1940.
Разнообразная и щёгольская, программа «Belle époque» сыграна совершенно и легко, без чрезмерной игры в сочную «крейслеровскую» исполнительскую манеру с её агогическими вольностями и тонкой чувствительностью – модную в первой трети века, и к которой, казалось бы, располагает выбор произведений. Тёплый и объёмный в «Morgen!» Рихарда Штрауса, царапающий, некомфортный в пьесах Веберна, звук Хоупа словно старается как можно меньше сообщать нам собственно о себе, тактично и тонко предоставляя слушателю возможность остаться наедине с прелестными, продуманно выбранными и трогательно сопоставленными музыкальными текстами.