С тех пор как успешный поп– и кросовер-певец Андреа Бочелли появился на оперной сцене, шагнув через запасную дверь из мира эстрады, а реплика критика газеты Washington Post, сравнившего новый голос с фиалковой карамелькой, вошла в историю, репутация Бочелли как оперного солиста вместе с его вокальной техникой заметно окрепли. А светлый лирический тембр, неизменно вызывающий ассоциации с цветочными ароматами и сладкими вкусами, не потемнел. Теперь он украшает партию Радамеса на новой записи «Аиды» Верди с участием сопрано Кристин Льюис под руководством дирижера Зубина Меты.
Запись издана в 2016 году на фирме Decca и со своим звездным составом претендует на то, чтобы считаться в известной степени конкурентом записи 2015 года с участием Йонаса Кауфманна, Ани Хартерос и дирижера Антонио Паппано. В сравнении с музыкально рафинированной версией «Аиды», вышедшей на Warner Classics, новая «Аида» Бочелли-Льюис-Меты звучит живописно, пышно, нежно и статуарно. Ее словно украшают мягкие, тяжелые декорации, а воображаемые мизансцены выдержаны в классических пропорциях. Кажется, ее блестящее, массивное, неспешное звучание как мало какое другое подошло бы традиционной театральной «Аиде», образ которой со времен каирской премьеры 1870 года в сознании широкой публики неразрывно связан с экзотическими красками массовых шествий на фоне египетских пирамид.
Новая «Аида» (запись сделана в апреле 15 года во Флоренции оркестром Maggio Musicale Fiorentino), стала новым заметным событием в истории партнерства Бочелли с Зубином Метой. Их первым совместным оперным релизом на старте карьеры певца в середине 90-х стала «Богема» Пуччини. А само их сотрудничество, включавшее в себя также сборник оперных шлягеров 2000 года и пуччиниевскую «Турандот», уходит корнями в 60е годы, когда в партии Радамеса в «Аиде» под дирижерскую палочку Меты блистал учитель Бочелли легендарный тенор Франко Корелли, и это исполнение до сих пор остается одним из эталонных. Бочелли, превратившийся в поп-звезду раньше, чем в оперную, при всей приверженности высокому жанру никогда не объявлял себя прямым наследником Корелли.
Вокальная техника и природа делают звучание его Радамеса принципиально иным. Но исторический подтекст не мало способствует респектабельной красоте новой записи. Голос Бочелли легче, его лирическая окраска не в каждый момент позволяет с комфортом исполнять спинтовую партию, тем не менее, опыт певца, уже третье десятилетие подряд регулярно путешествующего из варяг в греки, из популярного репертуара в оперный, подсказывает Бочелли точный маршрут — он не форсирует звук даже там, где верхние ноты по определению даются его голосу не без напряжения. И соблазняет слушателя нежными красками пианиссимо, мягкой фразировкой и безупречной дикцией, что придает его Радамесу не музейное, но едва ли не выставочное очарование.
Его партнерше — одной из самых ярких на сегодняшней оперной сцене исполнительниц партии Аиды сопрано Кристин Льюис, второй по списку, но не по значению звезде новой «Аиды» — оказывается не так уж просто соответствовать Бочелли на территории проникновенности и нежности, где у певца вообще не много конкурентов. Мастерство и вокальное обаяние Люис позволяет ей выстроить партию объемно и гибко, но иногда, прежде всего в ансамблевых эпизодах, в смене лирических и драматических красок, эмоциональных и вокальных регистров техническое усилие становится заметно чуть больше, чем в идеале ждешь от исполнительницы знаковой партии на главных мировых оперных сценах.
Возможно, причина кроется в фактически не слишком замедленных, но по характеру подчеркнуто статичных темпах Меты, придающих новой «Аиде» ее размеренную, пастельно-декоративную текучесть и требующих от солистов особенно длинного дыхания. Тем не менее, ансамблевый баланс в основном выстроен убедительно и тонко, звучание оркестра подкупает глубиной, масштабностью и в то же время ясно прорисованными линиями, а партии солистов вокально рельефны, драматически и стилистически точны. Но какой бы редкой скульптурной выразительностью, убедительностью благородных темных красок и техническим мастерством ни звучали партии Амнерис в исполнении Вероники Симеони или Амонасро (Амброджио Маэстри) или Царя Египта (Джорджио Джузеппини), самым ярким оттенком в цветовой палитре новой «Аиды» остается Радамес Андреа Бочелли.
Для певца, ставшего уникальным для оперной индустрии феноменом звукозаписи в большей степени, чем сценическим, и выпустившего больше десятка оперных записей в дополнение к многочисленным альбомам в жанре кросовер, где эстрадные хиты перемежаются классическими, а оперные арии звучат как очаровательные шлягеры в духе Сан-Ремо ("он поет эстрадные песни как оперу и оперу как песенки", — остроумно замечали европейские и, особенно, американские критики в начале карьеры Бочелли, намечая пути ее триумфального развития), новая «Аида» с Метой — это вторая полная вердиевская запись оперы после "Трубадура" со Стивеном Меркурио.
Впрочем, знаменитая ария Радамеса из I действия "Celeste Aida" уже давно занимает одно из самых почетных мест в репертуаре певца и непременно звучит как в его концертных, так и в стадионных выступлениях проникновенной и ласковой кульминацией масштабных вокальных шоу. Она же предсказуемо оказывается кульминацией не только первого акта «Аиды» с Метой, но и едва ли не всей записи. Голос Бочелли здесь максимально пластичен, фразировка отточена, тембр светел, а чувство благородно и трепетно.
В драматургическом и вокальном смысле Бочелли не добавляет своему Радамесу принципиально новых красок, не изменяет образу, раскрывающемуся перед слушателем сразу во всей полноте. Так что, удивительный случай, именно Радамес, — военачальник, герой и жертва в сплетении драматургических линий романтической, возвышенной «Аиды», оперы о любви, ревности, мести, политической борьбе и человеческом предательстве, о простых и пронзительных чувствах в экзотических обстоятельствах — становится самым отчетливым, почти осязаемым лирическим центром оперы, теперь звучащей будто печальная легенда про воина в цветочных лепестках.